Стена

Стрит-арт и его правая рука граффити как путь самовыражения художника существуют более полувека, и сейчас явно переживают новую волну популярности. Попытка разобраться в феномене уличного искусства сопровождается множеством вопросов: «а точно ли это искусство?», «где грань между артом и вандализмом?», «зачем художникам выходить на улицы?» и так далее. «ЯрКуб» постарался ответить на них.

Стрит-арт и его правая рука граффити как путь самовыражения художника существуют более полувека, и сейчас явно переживают новую волну популярности. Попытка разобраться в феномене уличного искусства сопровождается множеством вопросов: «а точно ли это искусство?», «где грань между артом и вандализмом?», «зачем художникам выходить на улицы?» и так далее. «ЯрКуб» постарался ответить на них.

Век без перемен

Уличное искусство и граффити как его составляющая обречены на вечную борьбу за право быть. Это в их природе, балансирующей «на грани между искусством и вандализмом, между свободным самовыражением и разнузданным хулиганством, между разрешенным и уголовно преследуемым, между эстетическим и правовым полем», — пишет Дмитрий Голынко-Вольфсон в работе «Стрит-арт: теория и практика обживания уличной среды». Даже старания прародителей современного стрит-арта не привели к переосмыслению его места в системе традиционных искусств.

Столетие назад, 15 марта 1918 года, в «Газете футуристов» был опубликован Декрет № 1 «О демократизации искусств (заборная литература и площадная живопись», подписанный Маяковским, Каменским и Бурлюком. «ЯрКуб» нашел текст документа, где выдвинут основополагающий лозунг «Все искусство — всему народу!».

1. Отныне вместе с уничтожением царского строя отменяется проживание искусства в кладовых, сараях человеческого гения — дворцах, галереях, салонах, библиотеках, театрах.

2. Во имя великой поступи равенства каждого перед культурой Свободное Слово творческой личности пусть будет написано на перекрестках домовых стен, заборов, крыш, улиц наших городов, селений и на спинах автомобилей, экипажей, трамваях, на платьях всех граждан.

3. Пусть самоцветными радугами перекинутся картины (краски) на улицах и площадях от дома к дому, радуя, облагораживая глаз (вкус) прохожего.

Художники и писатели обязаны немедля взять горшки с красками и кистями своего мастерства иллюминовать, разрисовать все бока, лбы и груди городов, вокзалов и вечно бегущих стай железнодорожных вагонов.

Пусть отныне, проходя по улице, гражданин будет наслаждаться ежеминутно глубиной мысли великих современников, созерцать цветистую яркость красивой радости сегодня, слушать музыку — мелодии, грохот, шум — прекрасных композиторов всюду.

Пусть улицы будут праздником искусства для всех.

Стена

Дом Моссельпрома со слоганом «Нигде кроме как в Моссельпроме» авторства В. Маяковского, Москва

Царский строй уничтожен безвозвратно, но признанное, настоящее искусство по-прежнему проживает, по большей части, в упомянутых футуристами «сараях человеческого гения». Художники стрит-арта будто находятся вне дискурса, если продолжают творить на улицах и не стремятся попасть в галереи. И это несмотря на то, что искусство в принципе является отражением способности эстетического освоения мира и его воспроизведением в образно-символическом ключе с опорой на ресурсы творческого воображения.

Никита Pst.:

— Улица — это не твое личное пространство в студии. Многие студийные художники замкнуты на собственном эгоцентризме, что хорошо для развития их гения, улица — это диалог с сотнями и тысячами людей, огромная ответственность, не все хотят ее брать на себя. Мы все очень разные, чей-то посыл примитивный и простой, чей-то глубже и серьезнее, но наш мир гармоничен, одно не может без другого.

При этом самоцветными радугами переливаются рекламные вывески, плакаты, билборды. Футуристы тоже не гнушались рекламы, но у них она органично вписывалась в выбранную эстетику. Сегодня реклама, тем более та, что на улицах, далека от искусства как супрематизм Малевича от реализма Репина. Возникает вопрос: почему установить огромный мигающий экран можно, а нарисовать граффити нельзя? Вот три мнения на этот счет.

Анатолий Modvag:

— Для обычных людей, возможно, граффити является более раздражающим, потому что навязанные стереотипы о том, что это порча имущества, заставляют думать, будто граффити — плохо, а реклама — хорошо. Но, была бы моя воля, я бы уменьшил количество рекламы в городе. Я считаю, в XXI веке узнать, где находится магазин и до какого часа он работает, можно с помощью смартфона. Необязательно делать огромные вывески с расписанием. Вся реклама нужна для того, чтобы получить коммерческую выгоду, а граффити никакой подоплеки не подразумевает. Я против рекламы, но за граффити. Причем то, какое будет нести смысл, рассказывать историю.

Артем Рогожин:

— В городе большое количество рекламных агентств, в том числе по наружной рекламе. Регулятора по наполнению макетов рекламы нет, и парадом правит заказчик с его желаниями, а также исполнители, которым, в большинстве своем, все равно, как выглядит реклама с точки зрения эстетики. Главное — решить задачу заказчика. Стрит-арт и граффити не так ограничены во внешних условиях, и каждый художник делает свою работу в большей степени для себя, что, соответственно, и меняет подход к работе. В нашем городе сейчас, насколько я знаю, нет ни одной легальной официальной стенки для рисования, зато тысячи мест для наружной рекламы. Это не очень хорошо, но справедливо — граффити заставляет власть тратиться на их закраску и борьбу с этим явлением, а реклама приносит доход в казну.

Никита Pst.:

— Мне ближе граффити, но реклама не хуже, просто ее объемы в сотни раз больше, соответственно, она является более раздражающим фактором. Хотя по объему их сравнивать неправильно, показатель — это качество. И качество говорит о том, что в социальной сфере Ярославль застрял примерно в 2000-х.

Стена

Свободное слово творческой личности с таким подходом превращается в несколько кривоватых букв на заборе, искренне характеризующих государственные реалии. Изобразительный же потенциал упирается в решение властей. Так, летом 2016 года Управление по молодежной политике Ярославля анонсировало проект «Открытая стена», предполагающий выделение свободных поверхностей под нужды художников. Но прежде чем получить вожделенные метры, нужно получить одобрение сверху. И как это понимать?

Анатолий Modvag:

— Мы общаемся с властью по поводу создания стены, где любой мог бы прийти и что-то нарисовать. Есть нелегальная стена на Угличской, но она изменила свои масштабы, работать там неудобно. Да, обещали выделить поверхность, но механизм работы таков: «твоя краска — наши рисунок и место». Кто на это согласится? Я хотел бы взглянуть на этого человека. Или просят принести проект на согласование. А это уже не творчество.

Законы улиц

Стена

Раз уж законных вариантов для творчества немного, художникам остается натягивать капюшон и действовать максимально быстро. Помните, как в одном из эпизодов сериала «Шерлок» райтер замечает: «Через две минуты выползет служитель общественного порядка и разгонит нас»? «ЯрКуб» обратился в региональное УМВД с просьбой разъяснить, что грозит нарушителю с баллончиком в руке.

Итак, за нанесение надписей, рисунков в местах, не отведенных для этих целей, предусмотрена административная ответственность в соответствии с законом Ярославской области № 100-з от 20 ноября 2007 года. Вот статья 19 «Нарушение порядка размещения наружной информации»:

1. Размещение объявлений, листовок и иной наружной информации, а равно нанесение надписей, рисунков в местах, не отведенных для этих целей, влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от пятисот до двух тысяч рублей; на должностных лиц — от пяти тысяч до двадцати тысяч рублей; на юридических лиц — от двадцати тысяч до пятидесяти тысяч рублей.

2. То же деяние, совершенное лицом, которое в течение года подвергалось административному наказанию за правонарушение, предусмотренное частью 1 настоящей статьи, влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от двух тысяч до пяти тысяч рублей; на должностных лиц — от двадцати тысяч до тридцати тысяч рублей; на юридических лиц — от пятидесяти тысяч до ста тысяч рублей.

Что же касается сотрудников полиции, то они в настоящее время не уполномочены составлять протоколы об административных нарушениях. Этим занимаются члены территориальных административных комиссий. Начальник отдела по содержанию территорий администрации Красноперекопского и Фрунзенского районов Ярославля Ирина Антипина пояснила «ЯрКубу», что полиция по-прежнему должна разбираться с вандалами и хулиганами, а территориальные администрации могут смотреть, где появляются надписи, чтобы выдать предписание, чтобы их закрасили.

Устранять надписи и рисунки должны собственники зданий или помещений. Мы составляем протокол, если они этого не делают, но пока такого не было. Полиция выявляет акт вандализма, если кого-то видит при патрулировании, а у нас есть комиссия. Выезжаем раз в неделю, проверяем устранение замечаний. На жилые дома не имеем права составлять протоколы, этим занимается МЖИ. В нашем ведении собственники, временные сооружения, ограждения, строительные площадки, отдельно стоящие здания. За каждым специалистом закреплен свой участок. Правда, зимой статистика не ведется, никто в мороз не станет закрашивать, да и рисовать тоже, — говорит Ирина Антипина.

Также в Администрациях районов можно получить то самое разрешение на граффити. Предоставить могут поверхности трансформаторных будок, подстанций. Обычно собственники идут навстречу. В данном случае администрация выступает посредником между художником и владельцем объекта.

Игра с огнем

Стена

И все же художники готовы идти на риск, если по каким-либо причинам разрешение на граффити отсутствует. Особенно они подчеркивают, что законы и штрафы не помогают бороться с вандализмом, а лишь усугубляют ситуацию, подстегивают к нарушению.

Анатолий Modvag:

— Меня никогда не останавливали сложности с законом. У меня есть язык, у представителей правоохранительной власти — тоже. Считаю, что мое творчество никакого вреда людям не несет, даже если я работаю нелегально. Я пока здравомыслящий человек, что-то компрометирующее или недоброжелательное рисовать не буду. Раньше было так, что наряд мог по 6 раз за день ко мне приехать. Ситуации были разные, и приятные, и неприятные. Но сейчас стало больше понятливых полицейских, с ними проще разговаривать, чем с людьми, чье мнение не спросили. Ведь всегда во дворе найдется тот, кто вызовет полицию. Даже если все, кроме него, рисунком довольны. Полиция уезжает, а я остаюсь ведь. Если я вижу необходимость в нанесении рисунка и облагораживании любимого города, то для меня нет ни одного аргумента, который помешает это сделать.

Стена

Ярославль, ул. Ранняя

Для нас важно отметить в словах Анатолия упоминание о здравомыслии. Действительно, на улице цензуру не ввести, каждый творит в рамках личных взглядов на дозволенное.

Никита Pst.:

— Самоцензура есть у всех, просто все разные: добрые, злые, умные, образованные, необразованные и так далее. Цензура может быть любая. Мое мнение всегда менялось, только одно осталось неизменным: чем больше тебя заботит мнение окружающих, тем лицемернее твое искусство. Если тебе не нравится измалеванная стена, бери краску и закрашивай. Это так просто, может, в жизни откроется что-то новое.

Анатолий Modvag на вопрос о существовании Кодекса этики уличного художника отвечает так:

— Когда я вижу какую-то качественную работу, я стараюсь ее не перекрывать, ищу другое место. Ведь автору может быть обидно, даже если он не узнает, кто это сделал. Кто-то перекрывает. Все зависит от того, насколько ты бесстрашен. Есть у ребят определенные территории, куда нельзя ходить никому, кроме определенного круга. Это их место, где они постоянно работают. И если придет другой человек, то его могут поймать полицейские, и место станет опасным. В моем Кодексе этики есть установка на поиск чистых стен. Либо таких, какие, на мой взгляд, не пострадают от рисунка. Это могут быть слишком грязные стены, расписанные, со стертыми рисунками. Не буду рисовать на отреставрированных зданиях. Или тех, что несут культурную ценность или историческую важность. Мое творчество ведь может повлиять на судьбу этого здания, его жителей.

Если ты написал никнейм на здании мэрии Ярославля — ну, круто. Так его сотрут завтра. И чего ты хотел донести? Он ведь не несет никакого смысла.

Спор о природе искусства

Мы разобрались в сущности уличного искусства, правовой и этической сторонах вопроса. Но самое главное, то, с чего мы начинали разговор, пока остается неясным. Можно ли считать стрит-арт искусством или нет? А если отчасти, то какую именно сторону удостоить чести встать в один ряд с признанными шедеврами мирового искусства? И вообще, надо ли сравнивать творения, выросшие на улицах, с музейными и коллекционными экспонатами, суть которых все чаще сводится к стоимости работы на аукционе? Пока лишь граффити Бэнкси уносят в галереи вместе с куском стены и защищают от прыти домовладельцев, в любую минуту готовых выскочить на улицу с малярным валиком.

Кстати, галереи уличного искусства в России есть. В Петербурге это Музей уличного искусства, в Екатеринбурге — галерея «Свитер». В Москве часто проходят выставки стрит-арта, а также традиционное биеннале «Артмоссфера».

Вот, например, теги, которые вряд ли кто-то сочтет произведением искусства. Что они вообще значат и зачем нужны? Эти вопросы занимают точно так же, как и природа загадочных надписей «Не ври», год назад заполонивших собой Ярославль.

Стена

Игорь Поносов:

— Банальные граффити-теги, которые считаются ужасными каляками, обычный человек не поймет. Но это, на мой взгляд, важная практика освоения городского пространства. Ты тактильно переживаешь город, постоянно с ним соприкасаешься, по-новому его воспринимаешь. Стремишься к тому, чтобы твой тег увидело максимальное количество людей. После этого можно заниматься более серьезными вещами, пройдя некую «первую ступень». Академик же может подумать: «Фигня какая-то».

Никита Pst.:

— Теги — часть уличной культуры, я считаю, что это индикатор отношения горожан к своему городу. Их количество — показатель безразличия.

Получается, что теги — это, действительно, важное для субкультуры явление, которое предопределяет посыл стрит-арта в целом. Искусство рождается в диалоге художника с уличным пространством. Оно автоматически становится урбаном, современным искусством, поп-артом, абстракцией и тому подобное, когда перемещается с улиц в музейно-галерейные пространства.

Анатолий Modvag:

— Для меня искусство — это то, что вдохновляет, что угодно, в любой форме. У меня нет рамок и стандартов, которые заставляют одно считать вандализмом, а другое — нет. То, что ты считаешь искусством, и есть искусство. Никто тебя не поставит в иные рамки. Если ты признаешь, что занимаешься вандализмом, это вандализм. А если считаешь, что твои нелегальные граффити не просто так занимают место, то это искусство. Твой голос решающий.

Стена

Ярославль, ул. Спартаковская

Наконец, остается узнать, можно ли зарабатывать, будучи уличным художником. В Ярославле распространена практика создания студий и граффити-агентств (три точно есть). Анатолий Modvag открыл свою, хотя помимо рисунка занимается музыкой и обучением детей.

— Сейчас студия — это мой гараж. Нам просто не нужно больше места. Есть команда из четырех человек: трое отвечают за рисунок и рабочие руки, один за все остальное. Я набрал людей, которые разделяют мои идеи. Мы не останавливаемся на рисовании — я занимаюсь музыкой, диджеингом, пишем какие-то социальные проекты, мало связанные с граффити, но направленные на обустройство нашего города. Мы пытаемся стать частью молодежной политики Ярославля, потому что у наблюдаем застарелые взгляды на то, как это должно функционировать. Мы понимаем, что пришло время перемен. Еще я учу детей в Дворце молодежи, правда, сейчас группа небольшая. Дети плохо понимают, зачем им бесконечно учиться рисовать линии, а я объясняю, что без этого баллончиком ничего не сделаешь.

Никита Pst., чьи работы в Ярославле довольно известны (одна так точно), говорит, что творчеством не зарабатывает. И добавляет: «В идеале, конечно, нужно». Сейчас для него важнее найти легальные поверхности с хорошим трафиком прохожих для реализации социальных проектов.

Напоследок стоит вспомнить, что бороться с «тягой к творчеству на стенах и заборах» начали не вчера. Вот заметка в одном из номеров газеты «Северный край» за 1992 год.

Стена

Автор распекает современников, наделивших статую в нише одного из домов на Советской нижним бельем и склонных к рисованию усов на афишах Аллы Пугачевой. «Такая мы страна, — пишет В. Прохоров. — Таков город в этой стране. Таковы мы в этом городе, которому скоро 1000 лет. А нравы все равно пещерные…» Сегодня мы вряд ли станем вспоминать пещеры, глядя на очередную надпись возле подъезда. Нам еще предстоит научиться воспринимать уличное искусство во всех его проявлениях. А если уж не во всех, то, по крайней мере, создать возможности для появления действительно интересных работ. Пока разминаешься с баллончиком в ночи, опасаясь близости наряда полиции, шедевров не создашь.

В материале использованы фотографии Анны Архиповской и Марины Седневой, полная серия в галерее.